Принцип добросовестности в потребительских отношениях

Вопрос о соответствии потребительских норм принципам гражданского пра­ва всегда был довольно болезненным в отечественной науке.

А.А. Райлян считает, что потребительские правоотношения, как и прочие гражданские отношения, строятся на началах равенства потому, что ни одна «из сторон правоотношения не вправе предписывать другой определенное правовое поведение».

скольку задача обеспечения эффективной защиты потребителей может быть ре­шена в целом только с помощью предоставления потребителю приоритета в от­ношениях с производителями, продавцами и услугодателями.»^[48]

На наш взгляд, в таком случае ни о каком равенстве в потребительских отно­шениях вообще говорить не приходится. Ряд исследователей также полагают, что потребительские нормы составляют исключение из принципов равенства сторон и свободы договора.^[49] Возможно, защиту прав потребителей вообще не следует «подгонять» под привычные частноправовые принципы, из которых она явно вы­бивается?

В науке можно встретить мнения, что потребительское законодательство от­ражает концепцию защиты слабой стороны правоотношений. Е.В. Вавилин акку­ратно отмечает, что необходимость защиты слабой стороны является «одной из особенностей гражданско-правового регулирования отношений».^[50] Д.В. Славец- кий считает концепцию защиты слабой стороны не просто особенностью регули­рования, но и «непоименованным в законодательстве, доктринальным, институ­циональным принципом гражданского права»,^[51] который лишь конкретизирует и корректирует иные общепризнанные принципы, но не противоречит им.

На наш взгляд, концепцию о защите слабой стороны не следовало бы возво­дить в ранг самостоятельного принципа частного права, поскольку она полностью поглощается уже существующим принципом добросовестности. Характеризуя добросовестность в объективном смысле, И.Б. Новицкий писал, о «связанности, согласованности отдельных частных интересов, а также частного интереса с ин­тересом целого; подчинении каждого равномерно идее общего блага, поскольку

она проявляется или отражается на отношении между данными лицами». В со­временной литературе эта мысль получила развитие: «Добросовестность в объек­тивном смысле - это взаимная честность и доверие контрагентов в отношениях друг к другу, учет взаимных интересов, рачительность, старательность, необхо­димая осмотрительность субъекта в гражданском обороте».^[52][53] Таким образом, под добросовестностью (в объективном смысле)^[54][55] понимается обязанность по сотруд­ничеству сторон в правоотношении, уважение не только личных интересов, но и интересов контрагента. По большому счету, если в договоре такое сотрудниче­ство отразилось, то суд вряд ли сможет упрекнуть банк в нарушении прав потре­бителя банковских услуг. Рассуждая о сотрудничестве контрагентов, мы вновь приходим к идее об установлении и поддержании баланса их интересов как долж-

56

ном результате этого сотрудничества. То есть целевое назначение института за­щиты прав потребителей, анализ которого приведен выше в этом параграфе, сов­падает с назначением принципа добросовестности.

В таком случае можно утверждать, что в нормах о защите прав потребителей реализуется именно этот гражданско-правовой принцип. Как следует из ч.3 ст.1 ГК, принцип добросовестности является всеобщим. Он действует всегда и везде. Даже если положения закона, регламентирующие какие-либо отношения, не уста­навливают обязанность действовать добросовестно в явной форме, эта обязан­ность все равно предполагается.

Все положения законодательства, устанавливающие юридические привиле­гии для потребителей и повышенные требования для их контрагентов, направле­ны на обеспечение добросовестного поведения сторон.

Принцип добросовестности взаимодействует с другими принципами весьма интересным образом. При подготовке проводимой ныне реформы гражданского законодательства это взаимодействие объяснялось так: «правила о добросовест­ности являются естественным противовесом правилам, утверждающим свободу договора и автономию воли сторон».^[56]

В научной литературе А.А. Жгулев пишет: «Ограничение свободы договора оправдано требованием добросовестности, так как ограничение свободы договора является средством реализации самого принципа свободы договора. Только при ограничении эгоистических, индивидуалистических начал субъектов гражданско­го оборота происходит подлинная реализация свободы». ^[57] Следует полностью со­гласиться и с мнением В.Ф. Яковлева: «если не реализуется принцип добросо­вестности, то невозможно полноценное действие и принципов равенства участни­

ков отношений, неприкосновенности собственности, свободы договора, эффек­тивной защиты прав».^[58] Близкие мнения встречаются и в судебной практике.^[59]

Следовательно, нормы о защите прав потребителей вовсе не противоречат принципам свободы договора, равенства и автономии воли, а дополняют их. Они приводят гражданско-правовое регулирование в соответствие с текущими реали­ями хозяйственного оборота, обеспечивая должную реализацию указанных прин­ципов гражданского права в правоотношениях с потребительской спецификой. В таком контексте, приоритет императивных требований, защищающих потребите­лей в целях соблюдения добросовестности, над прочими нормами гражданского права становится вполне естественным.

Подход к защите прав потребителей с точки зрения реализации принципа добросовестности должен применяться как в ходе законотворческой деятельно­сти, так и на этапах правореализации и правоприменения.

В свете сказанного, вернемся к вопросу о структурировании законодатель­ства о защите прав потребителей банковских услуг. Следует признать, что на се­годняшний день в российской системе гражданского права ЗоЗПП, а также ЗоПК являются не просто одними из законов, посвященных детальному регулированию частного вопроса - потребительским отношениям. Законами, специализирован­ными на каком-либо частном вопросе, можно назвать, например, Закон РФ «О за­

логе»^[60] или Федеральный закон «О финансовой аренде (лизинге)».^[61] Подобные за­коны являются специальными нормативными актами по отношению к ГК и взаи­модействуют с его нормами в соответствии с уже упоминавшимся правилом lex specialis derogat generali.

ЗоЗПП и ЗоПК - это законы совсем другого типа. Они имеют преимущество перед общими нормами гражданского права не потому, что являются lex specialis, а потому, что призваны исправлять гражданско-правовое регулирование в целях соблюдения добросовестности. В системе частного права ЗоЗПП и ЗоПК являют­ся, пожалуй, единственными законами с таким назначением. Близким по духу можно считать Федеральный закон «О защите прав и законных интересов инве­сторов на рынке ценных бумаг», но он касается в большей степени администра­тивно-правовых вопросов.^[62]

Вполне понятно, что «уравновешивание» прочих принципов гражданского права - это занятие весьма опасное и вынужденное экономическими реалиями. Осуществляя подобное регулирование, законодатель обязан проявлять филигран­ную точность, исключающую нарушение баланса интересов участников оборота. «Растаскивание» потребительских норм по нескольким законам способно ослож­нить реализацию и применение права в хозяйственном обороте. Более того, если такие законы начнут жить самостоятельной жизнью, подвергаясь фрагментар­ным, точечным дополнениям и ревизии (как это обычно происходит в системе российского законодательства), то в перспективе они могут повлечь чрезмерное ограничение частноправовых принципов и девальвацию положений ГК.

законодательства неразрывно связан с правом потребителя на просвещение и ин­формацию о своих правах.

Таким образом, по нашему мнению, наиболее правильным вариантом разви­тия законодательства о защите прав потребителей банковских услуг являлась бы консолидация правовых норм, защищающих потребителей банковских услуг, в ЗоЗПП. Тем не менее, право уже пошло по иному пути.

В связи с этим представляется наиболее разумным воспринимать ЗоЗШІ как базовый документ, обеспечивающий защиту прав всех потребителей, в том числе и клиентов банков. В ЗоЗШІ следовало бы создать новую главу о банковских услугах, в которую будут перенесены потребительские нормы из Закона о банках, а также добавлены новые нормы, составленные на основании предлагаемых в данной работе предложений. Эта глава обеспечивала бы защиту прав вкладчиков и владельцев банковских счетов, а также, частично, заемщиков по кредитным до­говорам. В ЗоЗПП должно быть указано, что ЗоПК конкретизирует и дополняет нормы ЗоЗПП. Аналогичное правило следовало бы включить и в сам ЗоПК. Су­ществующие в ГК потребительские нормы могут быть оставлены на месте, по­скольку вопроса об их взаимодействии с прочими нормами гражданского права не возникает. При этом новые потребительские нормы в ГК вводить не следует, ис­ходя из необходимости структурирования законодательства.

Нормы о принципе добросовестности в потребительских отношениях следует закрепить законодательно. Представляется целесообразным внести в преамбулу ЗоЗИП и ст.1 ЗоПК дополнение, определяющее, что эти законы обеспечивают ре­ализацию и соблюдение принципа добросовестности в правоотношениях, в кото­рых участвуют потребители. Подобное уточнение служило бы правильным векто­ром для дальнейшего совершенствования законодательства и обеспечивало бы единообразие в правоприменении и интерпретации правовых норм. Оно также указывало бы на приоритетное положение потребительских норм, относительно прочих положений гражданского законодательства, регулирующих правоотноше­ния без учета потребительской специфики и основанных на принципах равенства, свободы договора и автономии воли.

Закрепление принципа добросовестности способствовало бы правильному структурированию потребительских норм в законодательстве. Для этого необхо­димо, в частности, ввести в ЗоЗПП новую главу, содержащую основные нормы о защите прав потребителей банковских услуг. В части потребительского кредита эти нормы должны детализироваться в ЗоПК.